И все-таки, ходите в театр
Несмотря на маски и дурацкие чекины, если нормально себя чувствуете, идите.
Да, актёры нервные, спектакли переносят, соседи шуршат перчатками из Макдональдса, но шоу должно гоу он.
Михаил Кузмин вернулся в Гоголь-центр вместе с Юркуном и письмами Арбениной.
И зашёл до мурашек, до того, что сидишь, слушаешь и вдруг ты в родном городе за пять минут до нового года, забегаешь в подъезд, на автомате залетаешь на свой четвёртый этаж, дверь открыта и тебя все ждут.
Очки запотели, все в тумане, слышишь только музыку, родные голоса, запахи мандаринов и елки, и ты понимаешь, что темнота и неудачи на этот раз тебя не догнали. А значит ещё поживём, зажжем бенгальские и откроем шампанское.
ДВЕНАДЦАТЫЙ УДАР
На мосту белеют кони,
Оснеженные зимой,
И, прижав ладонь к ладони,
Быстро едем мы домой.
Нету слов, одни улыбки,
Нет луны, горит звезда -
Измененья и ошибки
Протекают, как вода.
Вдоль Невы, вокруг канала, -
И по лестнице с ковром
Ты взбегаешь, как бывало,
Как всегда, в знакомый дом.
Два веночка из фарфора,
Два прибора на столе,
И в твоем зеленом взоре
По две розы на стебле.
Слышно, на часах в передней
Не спеша двенадцать бьет...
То моя форель последний
Разбивает звонко лед.
Живы мы? и все живые.
Мы мертвы? Завидный гроб!
Чтя обряды вековые,
Из бутылки пробка - хлоп!
Места нет печали хмурой;
Ни сомнений, ни забот!
Входит в двери белокурый,
Сумасшедший Новый год!
Михаил Кузмин Форель разбивает лёд
1927 г.
